|
"Совершенно неожиданно мне позвонил старый друг, проживший много лет за границей. Сказал, что собирается провести всю осень в родительском доме, недалеко от того места, где прошла моя юность, и что очень хотел бы меня видеть. Этот звонок заставил меня основательно переворошить прошлое и имел самые неожиданные последствия. Школьного товарища я не видел несколько лет и согласился на эту встречу главным образом из любопытства.
Друг почти не изменился. Как ни странно, у меня было такое чувство, словно мы не виделись всего неделю. Он был такой же худой и подвижный, с тем же плутоватым выражением глаз. Мы несколько часов проговорили о жизни, о том, что произошло с нами за это время. Потом, почувствовав, что пить мне уже хватит, я встал и откланялся. Подъехав к супермаркету, поставил машину на стоянку и вышел на свежий воздух. Походив взад-вперед, я стал с внезапно пробудившимся любопытством вглядываться в до боли знакомые места, где прошло мое детство, и ноги сами понесли меня вперед.
Вон на той скамейке я выкурил свою первую сигарету. Вон в том гараже я пытался совершить свой первый половой акт с Ольгой, которая была на два года старше меня. Неожиданно для самого себя я оказался за забором, окружавшим сад многоквартирного дома, в котором когда-то жила семья Анны (или, быть может, и сейчас жила, как знать?). Тщательно ухоженный сад симметрично раскинулся передо мной. Роскошная лужайка. Развесистые яблони и ягодные кусты. Типичный мещанский символ благополучия. Я присел за один из кустов и стал наблюдать за домом. Сквозь прозрачные занавески в одном из окон было видно, как кто-то ходит по комнате. На дворе стоял сентябрь и было сыро. С неба, затянутого тучами, начал накрапывать дождь. Я дрожал от холода.
Неожиданно на меня нахлынули воспоминания ранней юности, сознание захлестнули полудетские фантазии, в которых было много спермы и которые возникали и исчезали во мне, словно эрекции, и казалось, само это место было заряжено эротическим магнетизмом, воздействовавшим на меня. Я снова лежал в объятиях бойкой Анны, муж которой с тремя сыновьями укатил рыбачить в какую-то тьмутаракань. Я лизал языком влажные лепестки цветка, распустившегося на стыке ее мощных бедер, я лизал ее грудь и живот, она сомкнула свои тяжелые, чувственные веки и ворковала, мурлыкала, бормотала непонятные фразы. Я держал в своих еще не окрепших руках ее пышный зад, и все во мне трепетало от счастья. Я просунул пальцы в щель между ягодицами и стал осторожно ласкать анус, Она открыла рот. Я поцеловал ее соски и вошел в нее. Три секунды я, как весенний ручей, струился спермой, а потом без сил рухнул на ее мокрое тело.
Анна была воплощением величественной женственности. Одновременно притягательная и неприступная. Неуемно сексуальная и почти воинственно чувственная. Она одна была для меня целой вселенной, которую пытался постичь мой воспаленный мозг. Я поймал себя на том, что сижу под кустом насквозь промокший и предаюсь фантазиям четырнадцатилетнего подростка. Глупее не придумаешь. Я вылез из своего укрытия и уже было собирался перемахнуть через забор, как вдруг отчетливо увидел, что сквозь занавески просматривается женская фигура. Неужели она по-прежнему живет в этом доме? Покинутая детьми и увальнем-мужем? Может, она меня заметила? Может, она танцует за занавеской, раздетая донага, с туго стянутыми волосами, целомудренно собранными на затылке в пучок? И это целомудрие перевешивает ее крупноватое, но грациозное тело, так и пышущее от избытка здоровой чувственности, - этакая пантера в человечьем обличье... Господи, неужели я никогда не отделаюсь от детских фантазий?
Вернувшись домой, до нитки промокший и злой на самого себя за то, что дал себя уговорить и поехал на эту встречу, которая ровным счетом ничего не дала, кроме бесполезных, пустых разговоров, я разделся и полез под душ.
А еще через час расселина между роскошными бедрами Анны поглотила меня, и я уснул. Когда же наутро проснулся, почувствовал жар. Ноги и руки ломило, голова была словно пудовая бетонная чушка, нос и горло заполнили полчища бактерий, словно пришельцы из других миров. Я взял с тумбочки пачку печенья, отключил телефон и весь день провел в постели в каком-то полубреду. Ко мне являлась Анна и улыбалась своими целомудренными губами. Она брала в рот мои яички, щекотала меня своими длинными ногтями, до последней капли высасывала мой семенной фонд. А потом ложилась на меня, будто живая перина.
Часам к восьми вечера жар стал нестерпимым. Я с трудом поднялся с постели и натянул на себя махровый халат. Тщетно перерыл всю квартиру в поисках чего-нибудь жаропонижающего. Нетвердой походкой вышел на площадку и направился к соседям. Дверь была приоткрыта, таблички с фамилией на ней уже не было. Неужели дед Василий переехал? Я только собрался постучать, как дверь сама бесшумно открылась. На пороге стояла... Анна с кувшином, полным воды. На ней, как и на мне, был только купальный халат. Она была босиком, старше меня на десять лет, но, несмотря на то что морщинки стали чуть глубже, а в густых волосах появилась пара серебряных прядей, она была все та же. Я смотрел на нее, Она выжидательно глядела на меня, в глазах ее был немой вопрос. Я знал, что это она, но отказывался верить своим глазам. Она меня не узнала. Я откашлялся, не зная, с чего начать. Почувствовал, что краснею. Опустил глаза. Открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. "Вы больны?" - услышал я ее голос будто издалека, будто с расстояния в десять лет. Я смог лишь кивнуть. Она взяла меня под руку и повела туда, откуда я пришел, в маю собственную квартиру. Там она осторожно сняла с меня халат, и я остался в чем мать родила с членом, торчащим, словно Пизанская башня. Улыбнувшись, она осторожно взяла его обеими руками. Потом уложила меня в постель, ушла и вскоре вернулась с таблетками и апельсиновым соком. Закрыв дверь на замок, она сбросила с себя халат, и он упал к ее ногам. Под халатом она оказалась совершенно голой, и я вперил взгляд в это роскошное тело. Круглый живот, лобковые волосы, похожие на мех горностая, мощные бедра, колени... Я увлек ее вниз, на кровать, она мягко опустилась на меня. Я массировал пышные ягодицы, она бережно ввела член в свою влажную щель и лежала, не шевелясь. От ее улыбки у меня закружилась голова.
"Пощекочи меня", - попросила она, и я просунул пальцы между ее круглых ягодиц. Когда я стал ласкать ее анус, она закатила глаза от удовольствия. Мои пальцы едва касались тугого, окруженного мягкими волосиками колечка, когда же я просунул средний палец внутрь, она громко застонала. Я сделал несколько сильнейших толчков вверх и тут же бурно кончил..."
|
